■ Стихотворения и поэмы, Л., 1976.
Смотреть больше слов в «Литературном энциклопедическом словаре»
поэт (род. в 1866 г.), сын чиновника. Учился на филологическом факультете Московского университета, потом в Берлинском университете. Надолго поселившис... смотреть
Иванов Вячеслав Иванович [16(28).2.1866, Москва, — 16.7.1949, Рим], русский поэт, драматург. В 1904 опубликовал работу «Эллинская религия страдающего б... смотреть
(16.2.1866, Москва 16.7,1949, Рим) поэт, мыслитель, филолог, переводчик, Отец И. мелкий чиновник, землемер, умер в 1871. В воспитании И. решающую роль сыграла мать, от которой сын перенял глубокую и живую веру в Бога и любовь к наивно православному московскому быту, с одной стороны, с другой убежденность в высочайшем назначении поэзии и поэта. Окончив 1-ю московскую гимназию, поступил в 1884 на историко-филологический факультет Московского университета. Пережил острый кризис детской веры, приведший к атеизму и попытке самоубийства, и увлечение крайними революционными настроениями. По окончании 2-го курса, решив выйти из революционной среды, оставил университет и уехал за границу с женой (в 1886 женился на Дарье Михайловне Дмитриевской). Продолжил учебу в Берлинском университете под руководством О.Гиршфельда и Т.Моммзена, занимался в основном экономико-юридическими аспектами римской истории. По окончании университета (1891) работал над докторской диссертацией о римских откупах, которую закончил, но не защитил (De societatibus vectigalium publicorum populi romani.SPb. 1910), В 1893 встретил Лидию Дмитриевну Зиновьеву (в литературе Зиновьева-Аннибал), ради которой в 1895 оставил жену и дочь. Вл.Соловьев, с которым И. познакомился в 1896, оказал на И. огромное влияние, в частности. ему И. был обязан возвращением к церковному исповеданию христианства. Ранние журнальные публикации стихов и переводов И. прошли незамеченными. В конце 1902 появилась первая книга И. «Кормчие звезды», после чего среди символистов за ним установилась репутация мэтра. Прожил за границей до 1905, лишь изредка и на короткое время приезжая в Россию. Подолгу жил в Германии, Италии, в Париже, в Греции, бывал в Палестине, Англии; в начале века семья И. снимала дом в Женеве, где гостили многочисленные русские друзья, в том числе московские символисты. По возвращении на родину И. и Л.ЗиновьеваАннибал обосновались в Петербурге; с осени 1905 их квартира превратилась в знаменитый литературный салон его называли «башней», поскольку Ивановы жили в угловой квартире, одна из комнат которой располагалась в башне. Там собирался весь литературно-артистический Петербург, гости из Москвы, из русской провинции, из-за границы. Этапными явлениями в истории русского символизма были поэтические книги И. «Прозрачность» (М., 1904); «Corardens» (М., 191112, ч. 1-2); «Нежная тайна» (СПб.. 1913), Еще важнее для истории этого движения теоретические выступления И., собранные в книге «По звездам» (СПб. 1909) и «Борозды и межи» (М., 1916). философско-религиозная и эстетическая проповедь И. оказала едва ли не решающее влияние на становление группы т.н. «младших символистов», духовное лицо которой определяли внецерковная мистика и устремленность на преодоление индивидуализма в чаемой «соборности». В пору резкой идейной полемики, в 1906-8, разделившей символистов на «мистиков»-петербуржцев и «эстетов»-москвичей, И. с Блоком стояли во главе первых, тогда как вторые сплотились вокруг «Весов», руководимых В.Брюсовым. В конце 1900-х «младшие» прежде всего А.Белый, И. и Блок объединились вокруг московского издательства «Мусагет». Вместе с И.Анненским и М.Кузминым И. стоял во главе журнала «Аполлон», начавшего выходить в Петербурге с осени 1909. В 1907 от скарлатины умерла ЗиновьеваАннибал. В И. жила убежденность, что он сохраняет общение с женой не только в памяти, но и в виденьях, снах, сеансах т.н. «автоматического письма» и что именно она указала ему на свою дочь от первого брака, Веру Константиновну Шварсалон, как на ее преемницу. Брак И. с падчерицей совершился в 1910; весной 1912 они уехали за границу, откуда вернулись лишь к осени 1913. Поселились в Москве, куда в начале 1910-х переместился центр религиозно-философской активности: московское Религиозно-Философское общество в память Вл.Соловьева и издательство «Путь» собрали наиболее близких единомышленников И.; основным работодателем И. стало издательство «М. и С.Сабашниковы», для которого он переводил Алкея и Сафо (М., 1914; 2-е доп. изд. 1915), Петрарку (М., 1915), Данте, Эсхила (пер. не завершены, опубл. посмертно). Падение царской власти представлялось И. закономерным и необходимым, ибо «ветхое самодержавие» давно превратилось в «династическую литературу». В апреле 1917 И. написал «Гимн Новой России» («Мир на земле, на святой Руси воля...»). Однако реальное развитие событий не отвечало основным положениям историософии И.: «Революция протекает внерелигиозно. Целостное самоопределение народное не может быть внерелигиозным. Итак, революция не выражает доныне целостного народного самоопределения». Впечатления первых месяцев революции продиктовали «Песни смутного времени» цикл стихотворений, печатавшийся в журнале «Народоправство»; от отдельного его издания поэт отказался, поскольку, говорил он, «у постели больного не следует говорить о его болезни». И. не скрывал, пока это было возможно и разумно, своего неприятия большевизма, печатал антибольшевистские статьи, сатирические стихи, но после консолидации большевистского режима занял лояльную к власти позицию. В 1918-20 был одним из организаторов и руководителей театрального и литературного отделов Наркомпроса, что позволяло ему деятельно участвовать в воссоздании жизненного пространства русской культуры, отчасти нейтрализовывать диктат леворадикальных установок в искусстве и в организации культурной жизни. Читал лекции и вел занятия в Пролеткульте, в различных учебных заведениях, самодеятельных кружках и студиях, Вокруг петроградского издательства «Алконост» и его журнала «Записки мечтателей» в последний раз объединились «младшие символисты» А.Блок, А.Белый, И., А.Ремизов. В этом издательстве вышли поэма И. «Младенчество» (1918), трагедия «Прометей» (1919), «Переписка из двух углов» (1921, совм. с М.Гершензоном). На рубеже 1918-19 создан один из самых знаменитых циклов И. «Зимние сонеты» (впервые: «Поэзия революционной Москвы». Берлин, 1922). «Переписка из двух углов» важнейший документ общеевропейской дискуссии 20-х о «кризисе европейской культуры», кризисе гуманизма была переведена на основные европейские языки и породила обширную критическую и исследовательскую литературу. Семья И. жестоко голодала в холодной Москве, в начале революции навсегда исчез один пасынок поэта (вероятно, жертва солдатского самосуда), схвачен ЧК другой, от голода и лишений умерла ближайшая подруга Зиновьевой-Аннибал, М.Замятина, более 20 лет бывшая домоправительницей, членом семьи И., в 1920 умерла В.Шварсалон-Иванова.И. предпринимал настойчивые попытки выехать за границу, закончившиеся безрезультатно. Летом 1920 с детьми (Лидией дочерью от Зиновьевой-Аннибал, Димитрием сыном от Шварсалон) перебрался на Северный Кавказ, затем в Баку, куда был приглашен на кафедру классической филологии. Здесь защитил в 1921 докторскую диссертацию «Дионис и прадионисийство» (Баку, 1923), вел обширную культурно-просветительскую деятельность, написал шуточную «трагикомедию» «Любовь-Мираж» (неизд.), несколько стихотворений. Пришел к выводу, что «идеи перестали править миром», что достойнее уединенная и провинциальная жизнь. «Муза моя, писал он В.Меркурьевой, стала молчальницей». Отвергал все дружеские приглашения в Москву: «От меня... ничего больше не ждите, моя песенка оказалась спетой. Я даже разрешил себе душевную лень», писал он 14.1,1923 Г.Чулкову. В мае 1924 Общество любителей российской словесности пригласило И. в Москву на пушкинские торжества. В столице с помощью А.Луначарского и О. Каменевой ему удалось выхлопотать командировку в Италию, он вызвал из Баку детей и 28.8.1924 уехал из Москвы. Чаще всего объяснял отъезд необходимостью дать детям образование, но суть дела была в том, что самый строй советской жизни в корне противоречил всем представлениям И. В первом стихотворении, написанном в Риме, уподобил Россию сгоревшей Трое, а беглецов из России спутниками Энея, вынесшим из пламени отеческих богов. Считал себя связанным с Москвой не только материальным содержанием, получаемым от советских учреждений, но и морально (имеются указания, восходящие к семье поэта, что он обещал А.Луначарскому политическую лояльность поведения за рубежом). С другой стороны, он искал духовной сосредоточенности; центральное положение в обществе, которое он занимал в 1905-17, претензии на духовное водительство стали для него неприемлемыми. М.Горький прочил И. в заведующие поэтическим отделом журнала «Беседа», задуманного в целях объединения русской интеллигенции метрополии и диаспоры: И. отдал «Беседе» свои «Римские сонеты», но журнал закрылся, не успев напечатать одно из лучших произведений И.-лирика. С периодикой антисоветской эмиграции И. не считал для себя возможным сотрудничать. Каирский университет предложил И. кафедру, но английские власти отказали в праве на нее ученому с советским паспортом. 17.3.1926 И. перешел в католицизм. С осени 1926 профессор Колледже Борромео в Павий. Работал там до 1936, когда достиг предельного по итальянским законам рабочего возраста. К концу 20-х были ликвидированы учреждения, с которыми И. поддерживал связь и от которых получал деньги (ЦКУБУ, ГАХН). В советской пенсии ему было отказано, но еще в начале 30-х он получил издательский заказ из Москвы на перевод Гёте для собрания сочинений. Тяжело переживал гонения на церковь, чем объяснял свой отказ вернуться на родину. В 1936 И., до того сохранявший советское гражданство, принял итальянское подданство. Преподавал церковно-славянский язык в папских духовных школах, наблюдал за подготовкой русскоязычных переизданий Псалтири и Деяний и Посланий Св.апостолов. С начала 30-х прекратилась и до той поры нерегулярная переписка И. с друзьями и учениками на родине, память о нем обросла легендами, созвучными образу «Вячеслава Великолепного» и закрепленными советскими справочными изданиями (будто бы он получил кардинальскую шапку, стал директором Ватиканской библиотеки, что ни в малой степени не соответствовало реалиям жизни старого нищего русского поэта в изгнании). Контакты И. даже с друзьями, единомышленниками, соратниками по литературной борьбе не более чем разрозненные эпизоды: он обменивался случайными письмами с Э.Метнером, С.Франком (письма к нему опубл.: Мосты 1963, № 10: письма к В.ХодасевачуНЖ, 1960, № 62), встречался сД.Мережковским и З.Гиппиус, Ф.Зелинским, когда они изредка появлялись в Риме. С 1936 стихотворения И. регулярно печатались в «Современных записках». В 1939 в Париже издана мелопея И. «Человек». И. не стал при безграничных языковых возможностях человека, блистательно говорившего и писавшего на немецком, итальянском, французском, английском языках, представителем какой-либо инонациональной или космополитической культуры. С вниманием и пониманием к нему отнеслась европейская католическая (и не только католическая) элита у него были встречи с Ж.Маритеном, Г.Марселем, Ш. Дю Босом, Дж.Папини, З.Р.Курциусом, М.Бубером, он печатался в утонченных журналах «Corona» (Мюнхен, Цюрих) и «Vigile» (Париж). Но связи, органически подразумевающей совместное действие с этими лицами и группами, у И. не возникло. Многие стихотворения этого периода «Римские сонеты» (1924-25: СЗ, 1936, № 62). «Римский дневник» (194344) вершины русской лирики XX в.; необычайно интересна в художественном отношении и неоконченная прозаическая «Повесть о Светомире-царевиче», над которой И. работал с конца 20-х до самой смерти. После 1917 И. в определенном смысле слова переродился как человек общественный; новый духовный и поведенческий облик И. обрел именно в Италии. Определяющую роль в этом облике играли углубленная церковность, бытовая, душевная и интеллектуальная, связанная с нею строгая переоценка собственной личности и жизненного пути, смиренный отказ от притязаний (в литературном плане выражающийся в значительном опрощении стиля). Дж.Папини в очерке, опубликованном незадолго до кончины И., назвал его одним из «семи стариков» (наряду с Б.Шоу, К.Гамсуном, М.Метерлинком, П.Клоделем, Ганди и А.Жидом), в лице которых минувший век жил еще в культурной реальности послевоенного мира, семи великих из плеяды поэтов и мифотворцев, на ком лежала, хотя бы частично, ответственность за катастрофу XX в.... смотреть
(16(28). 02. 1866, Москва 16. 06. 1949, Рим) поэт, мыслитель. Окончив 2 курса историко-филологического ф-та Московского ун-та, И. в 1886 г. для продолжения образования уехал в Берлин, где под руководством Т. Моммзена писал диссертацию о системе откупов в Древнем Риме. Вернулся на родину весной 1905 г., жил вначале в Петербурге (устраивая на своей квартире, или *башне*, *симпозионы* приемы для культурной элиты в духе философических пиров древних академий), с осени 1913 г. в Москве. В 1921-1924 гг. И. проф. Бакинского ун-та. В августе 1924 г. эмигрировал и до конца жизни жил в Италии, практически не принимая участия в общественных и культурных событиях эмиграции и в целом лояльно относясь к Советской власти. В 1926 г. И. стал вост. католиком православного обряда, в 1936-1949 гг. И. проф. рус. языка и литературы в Папском восточном ин-те. На большинство современников производил впечатление человека многогранной одаренности, способного говорить практически с каждым собеседником на языке его специальности. *Вячеслав Великолепный* (выражение Шестова) стал воистину энциклопедией культурных увлечений рус. *серебряного века*. Стихи И. создали ему репутацию столпа рус. символизма поэта-философа, перу к-рого принадлежат стихотворения *громкозвучные, тяжеловесные и в одеждах изукрашенные пышно* (Б. К. Зайцев). Поэтическая философия И., за к-рой стоит его личность *мудреца* и отношение к поэзии как одному из высших способов познания, является разновидностью автокомментария к собственному творчеству. С нач. 1890-х гг. И. находился под сильным влиянием Ф. Ницше, а также германской мысли: М. Экхарта, философии становления и *органической формы* И. В. Гёте, *магического идеализма* Новалиса, ранне-романтической метафизики всеединства, *синтетической оперы* Р. Вагнера. Конец века окрашен интенсивным восприятием идей В. С. Соловьева (с к-рым познакомился в 1896 г.). И. становится также одним из главных рус. знатоков античных культов и мистерий (*Эллинская религия страдающего бога*, 1904-1905; *Дионис и прадионисийство*, 1923). Во 2-й пол. 1900-х гг. И. увлекся оккультизмом и теософией, гностическими и манихейскими учениями, а также пытался осуществить проповедуемую им идею эротико-мистического коллективизма. После переезда в Москву в сферу интересов И. попадают Скрябин и Достоевский, работы московских православных философов, под непрямым воздействием к-рых он к концу десятилетия пришел к размышлениям о русской идее. В эмиграции И. существенно ничего не добавил к сказанному им ранее, хотя и уточнял свои наблюдения о культуре, восприняв нек-рые идеи неотомизма и философствующих писателей-католиков (аббат А. Бремон, Т. Хеккер и др.). Из продолжительного диалога И. с совр. мыслью родились кн. эссеистики *По звездам* (1909), *Борозды и межи* (1916), *Родное и вселенское* (1917) и составленная из 12 писем *Переписка из двух углов* (1921, совместно с Гершензоном). И. участник сб. *Из глубины* (1918). Свою эпоху И. характеризовал как век преобладания *критического* начала над *органическим* и расчленения культурной целостности, достигнутой в средние века. Возникновение в системе координат романтического миросозерцания (сферу к-рого И. распространяет на весь XIX в.) атеистического и феноменологического идеализма свидетельствует об отпадении культуры от религиозного корня и ее *самостоянии*. Нигилистическое отношение к культуре одного и иллюзионистский релятивизм другого объединяет пафос отрицания творчески инстинктивного начала жизни и онтологической природы творческого акта. Рассечение движения жизни во имя механистически понимаемой свободы творчества на чистое познание и неведение об *истинно сущем* парадоксально привело к торжеству полной несвободы: торжеству *темных* сил природы и блужданию мысли в *зеркалах* произвольных самоотражений. Перед совр. художником, считает И., стоит задача принять участие в реинтеграции культуры на основании мистически понимаемого духовного коллективизма, что приведет к новой органической эпохе, когда индивидуальность раскроется в терминах соборности. Под влиянием Вагнера, а также пытаясь примирить этически понятого Ницше и Соловьева, И. сближает свободное самоутверждение личной воли с началом *соборного единения*. Т. обр., И. возлагает на искусство религиозную функцию. Аморфной романтической мечтательности XIX в., по мнению И., должно быть противопоставлено волевое *да* души поэта, не знающее разделения *неба* и *земли* в акте жизнетворчества. Свою философию творчества И. называет символической, раскрывающей во всех явлениях связь всего сущего и *знамения иной действительности*. Выявление красоты смысла самих вещей (или виденье *смысла форм и разума явлений*) И. считает религиозным деланием, *теургией*, к-рая втягивает творящее искусство сознание в *земное, реальное* воплощение религиозной идеи. И. разграничивает идеалистический и реалистический символизм. Первый в лице, напр., фр. поэзии (Ш. Бодлер, П. Верлен, С. Малларме) занят психологическим экспериментом, игрой: обретением прежде никем не испытанного душевного состояния и воплощением его ассоциативного, *музыкального* соответствия (*сна*, *химеры*), или символа, магией слова, вызывающего аналогичное состояние в воспринимающем сознании. Реалистический символизм выражает таинство реального бытия, исходит из завещанного Гёте требования об объективно познавательном характере символа и возвышает *вещь* до *мифа*, двигаясь от. видимой реальности вещей к их внутренней и более сокровенной реальности. Символист-реалист это мистик, преемник творческих усилий Мировой души, открыватель красоты Божественного откровения,видящий как *тайнозритель*, *что говорят вещи*. Художник, приобщающийся к первореальности, дерзновенно должен отказаться от романтического монолога ради соборности *хора* и *хоровода* художнической жертвы *я* во имя *ты*, требующей любви, полного растворения субъекта. Поэт-теург, участник таинства мистического коллектива, выступает жрецом-посредником между Богом и людьми *на алтарях искусства*. Центральным для творческой идеи И. является образ Диониса, к-рый предстает в качестве религиозной метафоры свобода творчества. Это своего рода первопамять культуры, в к-рой не остается неучтенным ни один *творческий порыв*. И. видит в античности *второй* Ветхий завет, а в боге вина предвестника Христа. Дионисизм означает свидетельство восхождения человека-творца к Богу в ответ на Его нисхождение к человеку. И. усматривает в нем способ преодоления индивидуализма, рождения личного опыта, являющегося сверхличным по значению, но главное некое *священное безумие*, *энергию* и *метод* внутреннего опыта, к-рый предшествует *пророчествованию* и проходит *через всякую истинную религиозную жизнь*. В подлинном гении есть нечто от святого, приобщившегося к соборному союзу: Данте не мог бы появиться без Франциска Ассизского. Вместе с тем отношение И. к соборности не церковное, а мистическое; как и большинство представителей *нового религиозного сознания*, он анархически воспринимает *внешние* формы церковности как исторические *искажения* и *язычество*. К кон. 1910-х гг. в представлении И. о дионисизме усилились христологические аспекты, оно оказалось теснее соотнесено с судьбами русской идеи как неизъяснимого природного *чувствования Христа*, противящегося *принудительным уставам*. Национальная идея определима только в связи со всемирным служением (поэтому поэт не считал свое католичество изменой православию), она несовместима ни с политическими, ни с националистическими интересами. История России в системе вселенского *кровообращения* представляется трагической загадкой: *Мы переживаем за человечество и человечество переживает в нас великий кризис*. До конца жизни И. продолжал верить в мистическое будущее мира, преображенное светом рус. святости. Восприятие философии творчества И. было разнообразным: он признавался как ведущим теоретиком религиозного крыла рус. символизма, так и *идейной кокеткой*, занятой эстетической *подделкой религиозной жажды* (Флоровский).... смотреть
известный поэт. Родился в Москве в 1866 г. Учился в Московском университете, где курса не кончил, потом в Берлинском университете, где особенно ревностно занимался классической филологией. Диссертация, которую Иванов готовил в эти годы, появилась в печати лишь в 1911 г.: *De societatibus vrctigalium publicorum populi Romani*. Долго жил в Италии, в Афинах и Париже, совершил путешествие в Палестину. Стихи Иванова впервые появились в 1898 - 1899 гг. в *Журнале Министерства Народного Просвещения*, в *Cosmopolis* и в *Вестнике Европы*. Первый сборник стихов Иванова, *Кормчие Звезды*, вышел в 1903 г. Поселясь в Петербурге, Иванов скоро получил большое значение в литературных кругах. Его *среды* одно время были средоточием всех молодых литературных течений; к Иванову, как к признанному *учителю*, стремились попасть все молодые поэты. Под непосредственным влиянием Иванова возникло *Общество ревнителей русского слова*, в котором он прочел замечательный курс по русской ритмике. В то же время Иванов читал лекции по истории греческой литературы на курсах Раева. Деятельно сотрудничал в *Весах*, *Золотом Руне*, *Перевале*, позднее в *Русской Мысли*, *Трудах и Днях* и др. журналах. Издал отдельно: сборники стихов: *Прозрачность* (1904), *Эрос* (1907), *Cor ardens* (2 тома, 1911 - 1912), *Нежная тайна* (1912), сборник статей *По звездам* (1909); поместил в периодических изданиях несколько замечательных произведений, в том числе трагедию *Тантал* (1905) и исследование *Эллинская религия страдающего бога* (1904 - 1905). С 1913 г. живет в Москве. Лирика Иванова принадлежит к числу замечательных явлений нашей новой литературы. Огромная эрудиция автора и глубина его постоянно развивающегося миросозерцания соединяются в ней с даром певучего стиха, с умением все изображать в ярких образах, с поразительной техникой. Однако во многих отношениях Иванов должен быть признан пока *поэтом для немногих*. Его поэзия требует от читателя большой подготовки. Чувствуя себя свободно во всех областях истории, философии и особенно античной мифологии, Иванов для выражения своих мыслей пользуется намеками на идеи, события, предания и имена, часто известные лишь ограниченному кругу специалистов. Самый язык Иванова представляет двоякую трудность: он исполнен как ряда архаизмов, так и смелых неологизмов, и крайне сложен по своему синтаксису. Сознательно Иванов удаляет язык стиха от языка разговорного, заимствуя слова и обороты речи у старых русских поэтов и из памятников старины, усваивая русскому языку некоторые приемы языков античных, вводя новые способы выражения мысли. В то же время этот язык глубоко обдуман; все выражения, если всмотреться в них, метки и образны, из всех слов извлечена наибольшая сила изобразительности, какую они могут дать. С годами Иванов явно уклоняется в сторону большей ясности и доступности языка; некоторые из его последних стихотворений являются образцами высокой простоты речи. В миросозерцании Иванова можно указать два периода. В первом он находился всецело под влиянием откровений античного мира, с которыми стремился сблизить современность, в частности - христианство. Во втором, после глубокого духовного переворота, он вполне усвоил себе мистическую сущность христианства, но пытается удержать в гармонии с ней по-прежнему дорогую ему античность. Очень замечательны теоретические статьи Иванова об искусстве, частью собранные в книге *По звездам*. Это - если не самое полное и верное, то самое глубокое толкование символизма, как исконного начала искусства. В своей эстетике, Иванов начало эстетического почти подчиняет началу религиозному. Для Иванова искусство, как неизбежно связанное с миром материальным, стоит ниже, нежели религиозное действо, составляющее конечную цель жизни и развивающееся в пределах абсолютно не материальных. - Некоторые стихи Иванова переведены на языки немецкий, французский, чешский, латышский и др. - См.: Н. Поярков *Поэты наших дней* (М.); В. Пяст *Книга о русских поэтах* (СПб., 1909); В. Брюсов *Далекие и близкие* (М., 1912). В. Брюсов. См. также статьи: Белый Андрей ; Городецкий Сергей Митрофанович ; Исаакий Борискович-Чернчицкий .... смотреть
Иванов, Вячеслав Иванович - известный поэт. Родился в Москве в 1866 г. Учился в Московском университете, где курса не кончил, потом в Берлинском университете, где особенно ревностно занимался классической филологией. Диссертация, которую Иванов готовил в эти годы, появилась в печати лишь в 1911 г.: "De societatibus vrctigalium publicorum populi Romani". Долго жил в Италии, в Афинах и Париже, совершил путешествие в Палестину. Стихи Иванова впервые появились в 1898 - 1899 гг. в "Журнале Министерства Народного Просвещения", в "Cosmopolis" и в "Вестнике Европы". Первый сборник стихов Иванова, "Кормчие Звезды", вышел в 1903 г. Поселясь в Петербурге, Иванов скоро получил большое значение в литературных кругах. Его "среды" одно время были средоточием всех молодых литературных течений; к Иванову, как к признанному "учителю", стремились попасть все молодые поэты.Под непосредственным влиянием Иванова возникло "Общество ревнителей русского слова", в котором он прочел замечательный курс по русской ритмике. В то же время Иванов читал лекции по истории греческой литературы на курсах Раева. Деятельно сотрудничал в "Весах", "Золотом Руне", "Перевале", позднее в "Русской Мысли", "Трудах и Днях" и др. журналах. Издал отдельно: сборники стихов: "Прозрачность" (1904), "Эрос" (1907), "Cor ardens" (2 тома, 1911 - 1912), "Нежная тайна" (1912), сборник статей "По звездам" (1909); поместил в периодических изданиях несколько замечательных произведений, в том числе трагедию "Тантал" (1905) и исследование "Эллинская религия страдающего бога" (1904 - 1905). С 1913 г. живет в Москве. Лирика Иванова принадлежит к числу замечательных явлений нашей новой литературы. Огромная эрудиция автора и глубина его постоянно развивающегося миросозерцания соединяются в ней с даром певучего стиха, с умением все изображать в ярких образах, с поразительной техникой. Однако во многих отношениях Иванов должен быть признан пока "поэтом для немногих". Его поэзия требует от читателя большой подготовки. Чувствуя себя свободно во всех областях истории, философии и особенно античной мифологии, Иванов для выражения своих мыслей пользуется намеками на идеи, события, предания и имена, часто известные лишь ограниченному кругу специалистов. Самый язык Иванова представляет двоякую трудность: он исполнен как ряда архаизмов, так и смелых неологизмов, и крайне сложен по своему синтаксису. Сознательно Иванов удаляет язык стиха от языка разговорного, заимствуя слова и обороты речи у старых русских поэтов и из памятников старины, усваивая русскому языку некоторые приемы языков античных, вводя новые способы выражения мысли. В то же время этот язык глубоко обдуман; все выражения, если всмотреться в них, метки и образны, из всех слов извлечена наибольшая сила изобразительности, какую они могут дать. С годами Иванов явно уклоняется в сторону большей ясности и доступности языка; некоторые из его последних стихотворений являются образцами высокой простоты речи. В миросозерцании Иванова можно указать два периода. В первом он находился всецело под влиянием откровений античного мира, с которыми стремился сблизить современность, в частности - христианство. Во втором, после глубокого духовного переворота, он вполне усвоил себе мистическую сущность христианства, но пытается удержать в гармонии с ней по-прежнему дорогую ему античность. Очень замечательны теоретические статьи Иванова об искусстве, частью собранные в книге "По звездам". Это - если не самое полное и верное, то самое глубокое толкование символизма, как исконного начала искусства. В своей эстетике, Иванов начало эстетического почти подчиняет началу религиозному. Для Иванова искусство, как неизбежно связанное с миром материальным, стоит ниже, нежели религиозное действо, составляющее конечную цель жизни и развивающееся в пределах абсолютно не материальных. - Некоторые стихи Иванова переведены на языки немецкий, французский, чешский, латышский и др. - См.: Н. Поярков "Поэты наших дней" (М.); В. Пяст "Книга о русских поэтах" (СПб., 1909); В. Брюсов "Далекие и близкие" (М., 1912). В. Брюсов.<br>... смотреть
ИВ́́АНОВ Вячеслав Иванович (1866—1949), рус. поэт, историк и теоретик лит-ры и культуры. С 1924 жил в Италии. С поэзией Л. сроднился с детства (сб. «Мл... смотреть
Ива́нов Вячеслав Иванович (1866, Москва 1949, Рим), поэт. Первые годы жизни провёл в родительском доме на углу Волкова переулка и Георгиевского переу... смотреть
Иванов, Вячеслав Иванович (16(28) февр. 1866, М. — 16 июля 1949, Рим) — поэт-символист, филолог, лит. критик, переводчикПсевдонимы: В. И.; Вяч. Ив.; T... смотреть
ИВАНОВ Вячеслав Иванович (1866-1949) - русский поэт. Представитель и теоретик символизма. Поэзия ориентирована на культурно-философскую проблематику античности и средневековья (сборник "Кормчие звезды", 1903, "Cor ardens", ч. 1-2, 1911). В литературно-философских трудах (в т. ч. в книге "Борозды и межи", 1916) - религиозно-эстетическая концепция творчества. С 1924 жил в Италии.<br>... смотреть
ИВАНОВ Вячеслав Иванович (1866-1949), русский поэт. Представитель и теоретик символизма. Поэзия ориентирована на культурно-философскую проблематику античности и средневековья (сборник "Кормчие звезды", 1903, "Cor ardens", ч. 1-2, 1911). В литературно-философских трудах (в т. ч. в книге "Борозды и межи", 1916) - религиозно-эстетическая концепция творчества. С 1924 жил в Италии.... смотреть
ИВАНОВ Вячеслав Иванович (1866-1949) , русский поэт. Представитель и теоретик символизма. Поэзия ориентирована на культурно-философскую проблематику античности и средневековья (сборник "Кормчие звезды", 1903, "Cor ardens", ч. 1-2, 1911). В литературно-философских трудах (в т. ч. в книге "Борозды и межи", 1916) - религиозно-эстетическая концепция творчества. С 1924 жил в Италии.... смотреть