Проблема Л. б. связана с изменением в разные эпохи характера и объема понятия «художественная литература». Позитивистская история литературы с ее фетишизацией понятия «памятник» сводила литературный процесс к последовательности изолированных и хронологически расположенных текстов. При этом не принимался в расчет тот факт, что в известных историко-культурных ситуациях невозможно отграничить художественную литературу от определённых форм внехудожественной деятельности. Колебания исторической жизни искусства нашли выражение, в частности, в художественно-бытовом синкретизме, присущем фольклору, искусству средних веков, отчасти романтизму и пр., с одной стороны, и строгой разграниченности автора и аудитории, текста и контекста, свойственных, например, искусству 2‑й половины XIX в., с другой.
Литература и поведение. В определённых художественных системах литературный текст подразумевает создание определённой «литературной ситуации» и особого, специального поведения автора (исполнителя) и аудитории. Так, в фольклоре и архаическом искусстве художественные тексты могут требовать определённого ритуала, игры или какого-либо иного поведенческого контекста, вне которого они не существуют (ср. связь свадебных песен со сложным ритуально-игровым контекстом поведения всего коллектива). Соответственно литературная ситуация может требовать определённого места и времени (закрепленность некоторых фольклорных жанров за каким-либо временем суток и календарными сроками; ода и стихотворная надпись как часть праздничного ритуала барокко; зафиксированные во времени и пространстве литературно-бытовые формы «литературный вечер», «литературный концерт» и др.), некоторого принятого типа одежды, стиля поведения и связанных с ним эмоциональных стереотипов, напр.: «Я пришла к поэту в гости» (стих. А. А. Ахматовой), ритуальная ситуация «передачи лиры» посещения неофитом Поэта. В определённых культурных ситуациях «поэтическое общение» обнаруживает параллелизм с ритуально-культовым. Возникают ритуализованные формы поэтического поведения, поэтической внешности (ср. у А. С. Пушкина: «Приехав, он прямым поэтом / Пошел бродить с своим лорнетом / Один над морем »- «Евгений Онегин») или типовой «поэтической биографии», сквозь призму которой воспринимается жизненная реальность того или иного поэта.
Норма поэтического поведения, например обязательность в представлении романтиков «идеальной» или «утаенной любви» и «преждевременной смерти сердца» (ср.: «Все в небеса неслись душою, / Взывали с тайною мольбою / К NN, неведомой красе », М. Ю. Лермонтов, «Журналист, читатель и писатель»), может влиять на реальное поведение того или иного писателя (литературного деятеля) или на восприятие его поведения современниками и таким образом делаться частью его биографии.
В определённые культурные периоды игровые, карнавальные моменты столь глубоко проникают в поведение художественных кругов, а иногда и более широких слоев общества, что грани между текстами искусства и внехудожественным повелением размываются, быт театрализуется, превращаясь в многожанровое и синкретическое художественное действо (разумеется, отличное от «исходного» синкретизма народных празднеств ср. Карнавализация); здесь можно было бы назвать быт гуманистов и художников эпохи Ренессанса, прециозный быт барокко, отдельные черты быта романтизма и модернизма. Формируется тип «художника жизни» (дендизм в поведении Дж. Байрона, романтизм поведения М. С. Лунина, «жизнестроительство» русских символистов и пр.).
Литература и бытовой контекст. В те или иные исторические периоды литературная жизнь может отдаляться от бытовых форм, замыкаясь на страницах печатных изданий и, приобретая монологическую форму, или, напротив, сливаться с Л. б., тяготея к устным формам бытования и диалогической структуре. В силу исторических причин в русской культуре устное общение (кружковые диспуты, дружеские беседы «между Лафитом и Клико», совместные чтения и пр.) занимает исключительное место. Ошибочность отождествления истории литературы и истории письменных источников особенно наглядна при изучении культуры, органически связанной с общественной коллективной жизнью. Общественный диалогический характер литературного процесса, в котором даже письменные тексты живут в окружении устных дискуссий и инкорпорированы в кружковую жизнь идей, порождает определённые литературные и бытовые формы. Это салон, кружок, дружеское литературное общество (см., напр., «Арзамас», «Зеленая лампа»), «вольное общество», разного рода и разной степени программной оформленности организации. Между природой этих организаций, культивируемых в их пределах жанрами и вкусами и стилем человеческих отношений характером дружбы, нормами кружковой жизни с такими ее проявлениями, как альбомы, языковой эзотеризм, типология дневников, переписки существует непосредственная связь.
Литературный факт. С понятием Л. б. связано и представление о литературном факте. Литературным фактом, согласно Тынянову, являются те события и отношения литературной жизни, которые входят в структуру литературы эпохи как целого. Поскольку структура эта динамична, одни и те же события могут приобретать и утрачивать качество литературного факта (напр., дневник или письмо как литературно-бытовой жанр). Реальный быт только в той мере, в какой он является литературным фактом, может рассматриваться в понятиях Л. б. В этом отношении изучение Л. б. противостоит бессистемному коллекционированию окололитературного и биографического материала. Оценка таких явлений русской литературной жизни 1830 1890‑х гг., как организующая роль журнала, программное значение журнальных полемик, борьба за подписчиков, гонорары, цензурные препятствия и пр., в качестве аспектов Л. б. вытекает из их системной природы, их связи со структурой литературы эпохи как целого (см. Структура).
Начало изучения Л. б. было положено культурно-исторической школой, трудами академика Александра Н. Веселовского, однако особенное внимание ему уделяла формальная школа на последнем этапе своего развития. Вместе с тем изучение Л. б. не было связано только с этим направлением (ср. труды О. М. Фрейденберг, Г. О. Винокура, В. М. Жирмунского, М. М. Бахтина и др.). Л. б. наиболее активно изучается в рамках исследований по семиотике культуры.
Литература:
Веселовскии А. Н., Вилла Альберти, М., 1870;
его же, В. А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения», П., 1918;
Эйхенбаум Б., Лит. быт. Литература и писатель. Лит. домашность, в его кн.: Мой временник, Л., 1929;
Тынянов Ю. Н., Лит. факт; О лит. эволюции, в его кн.: Архаисты и новаторы, [Л.], 1929;
Мукаржовский Я., Эстетич. функция, норма и ценность как социальные факты, Тр. по знаковым системам, в. 7, Тарту, 1975;
Лотман Ю. М., Декабрист в повседневной жизни. (Бытовое поведение как историко-психологическая категория), в кн.: Лит. наследие декабристов, Л., 1975;
Лавров А. В., Мифотворчество «аргонавтов», в сб.: Миф фольклор литература, Л., 1978;
Вацуро В. Э., «Северные цветы». История альманаха Дельвига Пушкина, М., 1978;
Лосев А. Ф., Бытовые типы Возрождения, в его кн.: Эстетика Возрождения, М., 1978;
Hansen-Löve, Aage A., Der russische Formalismus, W., 1978, S. 397419.
Ю. М. Лотман.
Смотреть больше слов в «Литературном энциклопедическом словаре»