РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА. ДРЕВНЕРУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Древнерусская литература (конец X—XVII вв.), как и другие средневековые литературы, не выделялась из совокупности остальных памятников письменности, носившей преимущественно «прикладной» — деловой и познавательный характер: церковно-служебный, юридически-правовой, исторический; но художественность изложения была существенным компонентом многих жанров. Для древнерусской литературы характерен средневековый историзм: произведения всегда прикреплены к конкретному историческому событию или лицу; как исторически действительные, реальные воспринимались даже рассказы о виде́ниях, чудесах и т. п. Достоинства сочинения определялись не занимательностью вымысла, но полезностью; право писателя на вымысел было осознано только в XVII в.

Целый ряд особенностей сближает древнерусские произведения с памятниками фольклора. По большей части литературного произведения X—XVII вв. не имели устойчивого, авторского текста. Авторское начало приглушено, литература была в основном анонимна; произведения переписывались в течение нескольких столетий и претерпевали изменения в соответствии с новыми социально-политическими, эстетическими и другими потребностями. Как в фольклоре, в древнерусской литературе важную роль играли общие места. Эффект неожиданности не ценился в средние века; читатель искал в литературе привычные для него этикетные описания этикетных ситуаций (см. также Этикет литературный). Но почти в каждом памятнике имеются отступления от этикетности, в которых автор выражал свое непосредственное отношение к тому, о чем он писал. Подобно фольклорным произведениям, сочинения древнерусских авторов предназначались в первую очередь для чтения вслух, отсюда в значительной мере учительный характер древнерусской письменности. Связь с устным народным творчеством (см. Русский фольклор) проявляется и в иерархии жанров, и в особенностях стиля.

Древнерусская литература была целиком рукописной (сначала на пергамене, позднее на бумаге); книгопечатание мало изменило характер распространения литературных произведений, т. к. преимущественно удовлетворяло спрос на богослужебные книги. Большая часть памятников литературы Древней Руси дошла в составе разнообразных сборников; одни из них были относительно устойчивого состава («Златоструй», «Измарагд»), состав других определялся заказчиком или переписчиком.

Периодизация древнерусской литературы в целом соответствует исторической. Возникновение литературы было связано с образованием древнерусского феодального государства с центром в Киеве (литература Киевской Руси — общий источник русской, украинской и белорусской литератур). Определяющее значение в ее судьбе имело принятие христианства (около 988); новые потребности христианского государства — строительство и роспись храмов, отправление богослужения — обусловили приобщение Древней Руси к высокоразвитым византийской и болгарской культурам. Переведенные с греческого и болгарские тексты, несомненно, проникали на Русь уже в конце X в., которым и датируется появление древнерусской письменности. При дворе князя Ярослава Мудрого (1019 — 1054) ведется активная работа по переводу греческих памятников и переписке рукописей. Благодаря близости старославянского (древнеболгарского) и древнерусского языков переводы греческих текстов (см. Византийская литература) составляли общий литературный фонд южных и восточных славян. В этот фонд входили отдельные библейские (см. Библия) и богослужебные книги, сочинения отцов церкви (см. Патристика), жития святых, апокрифы, естественнонаучные сочинения («Физиолог»), исторические и историко-беллетристические памятники [византийские хроники, «Палея историческая» (см. Палея), «Александрия», «Девгениево деяние»], сборники притч и изречений (повесть о «Варлааме и Иоасафе», «Пчела»). Хорошо были известны в Древней Руси собственно болгарские произведения («Шестоднев» Иоанна Экзарха). В период княжения Ярослава Мудрого появляются оригинальные памятники древнерусской литературы — летопись (как особый жанр) и «Слово о законе и благодати» митрополита Илариона (проповедь публицистического характера о взаимоотношении Ветхого и Нового заветов, о превосходстве христианства над иудаизмом, о «великом и дивном» крещении Руси и ее величии среди других народов).

В XI — начале XII вв. литература достигает небывалого расцвета. «Повесть временных лет» (около 1113), древнейшая дошедшая до нас летопись, рассказывала о возникновении и становлении русского государства. Создаются первые русские жития (составленные Нестором «Чтение» о князьях-святых Борисе и Глебе и «Житие Феодосия Печерского» — одного из основателей Киево-Печерского монастыря и писателя-проповедника) и первый памятник паломнической литературы — своего рода путеводитель по святым местам — «Хождение Даниила игумена» (см. Хождение), автор которого ощущал себя в Палестине посланцем всех русских земель. Заботой о судьбах русского государства и глубокой человечностью («братолюбием» в отношении и к «равным», и к «меньшим», в т. ч. к смердам) проникнуто «Поучение» (1117) князя Владимира Мономаха, включавшее также первую на Руси автобиографию.

В XII — начале XIII вв. усиливается процесс феодального дробления Руси; однако литература не теряет своего общерусского религиозного и политического значения. Высокого литературного совершенства, включая свободное владение всем богатством античной и византийской риторики, достигло ораторское искусство (см. Ораторская проза) в сочинениях Климента Смолятича и особенно Кирилла Туровского (напр., в «Слове на новую неделю по Пасхе», где духовное обновление человечества в связи с возникновением христианства сопоставляется с весенним возрождением природы). В XIII в. появляется первый оригинальный русский патерик — Киево-Печерский патерик. Вершиной словесного искусства Киевской Руси является «Слово о полку Игореве» (кон. XII в.) — страстный призыв к единению русских князей перед лицом половецкой опасности. «Слово…» одновременно эпическое и лирическое произведение; оно сочетает христианские представления и религиозного воззрения народа, а в его стиле сливаются традиции письменного и устного творчества, фольклорных слав и плачей; многие черты вводят его в круг великих эпических памятников христианского средневековья («Песнь о Роланде», «Песнь о моем Сиде» и др.).

Монголо-татарское нашествие 1237 — 1241 и вторжение немецких рыцарей на Северо-Западе поставили Древнюю Русь на грань гибели. Литература XIII в. характеризуется трагическим пафосом и подъемом национально-патриотических настроений. Об ожесточенных сражениях с захватчиками и страшном опустошении Русской земли рассказывают летописные повести о битве на Калке в 1223 и нашествии Батыя 1237 — 1241 (см. Воинская повесть и Летописи), проповеди Серапиона Владимирского, осознавшего трагедию Руси как «гнев Божий» за грехи — феодальные распри князей и народные суеверия. Лирическим плачем о былом величии Руси является «Слово о погибели Русской земли» (до 1246). Память о нашествии на Русь сохранилась и в произведениях более позднего времени («Повесть о разорении Рязани Батыем», XIV в.; Китежская легенда). В условиях национального бедствия злободневной стала идея сильной княжеской власти; она звучит в «Слове о погибели…» и стоит в центре «Моления Даниила Заточника», с характерными для него чертами скоморошьего балагурства. Образ идеального князя, мудрого политика и мужественного полководца предстает в «Житии Александра Невского» (1263 — 1280).

Литература XIV — середины XV вв. отражает постепенное возрождение Руси в муках междоусобных распрей и тяжелой борьбы с Ордой, объединение русских княжеств вокруг Москвы и образование русской народности. Одновременно в ней повышается внимание к внутреннему, душевно-эмоциональному состоянию отдельного человека. В этот период творят гениальные художники Древней Руси Феофан Грек (ок. 1340 — после 1405) и Андрей Рублев (ок. 1360—1370 — ок. 1430). В 1380 произошла Куликовская битва, положившая начало освобождению от монголо-ордынского ига и вызвавшая подъем национального самосознания; она нашла широкий отклик в литературе, особенно в воинских повестях: в «Задонщине», где похвала победе Дмитрия Донского переплетается с плачем по погибшим воинам, и «Сказании о Мамаевом побоище», наполненном героикой и сюжетно-увлекательном; в повестях куликовского цикла наметилось сближение народно-эпического и церковно-книжного стилей. В 1320‑х гг. с переездом митрополита Петра из Владимира Москва становится церковным центром всех русских земель и тогда же в ней зарождается общерусское летописание; в Троицкой летописи сохранился первый общерусский свод 1408 (1409), составленный по инициативе митрополита Киприана. Развивается жанр легендарно-исторических сказаний: цикл сказаний об архиепископе Иоанне Новгородском (в т. ч. «Сказание о битве новгородцев с суздальцами»), сочетавший житийные чудеса с документальной обстоятельностью рассказа, «Повесть о Темир-Аксаке», «Повесть о Меркурии Смоленском». На XIV—XV вв. приходится второе южнославянское влияние, вызванное укреплением культурных связей с Византией и притоком порабощаемого турками православного населения с Балканского п-ова. Активизируется переводческая деятельность; возникает особый экспрессивно-эмоциональный стиль (стиль «плетения словес» с ярко выраженной орнаментальностыо, словесно-образной изощренностью, обилием фигур, амплификации и тропов). Особенно он проявился в агиографии («Житие Стефана Пермского», 1396 — 1398, и «Житие Сергия Радонежского», 1417 — 1418, написанные Епифанием Премудрым и соединяющие тонкость психологических характеристик, продуманность композиции и виртуозный стиль; жития Пахомия Логофета) и панегирической литературе (сочинения Григория Цамблака, «Слово похвальное тверскому князю Борису Александровичу» инока Фомы, около1453).

2-я половина XV — начало XVI вв. — период образования Русского централизованного государства; окончательно утрачивают самостоятельность Тверь, Новгород, Псков. Конец XV в. отмечен наиболее сильным еретическим движением в Древней Руси — ересью «жидовствуюших» (отрицание монашества, критика догмата о троице и культа «сотворенных вещей» — икон). Самое обстоятельное обличение ереси принадлежит Иосифу Волоцкому («Просветитель», 1502 — 1504). Конец XV в. — период расцвета летописания, в первую очередь московского. Своеобразным историческим памятником явилась «Повесть о Царьграде» Нестора-Искандера, рассказывающая о событии мирового значения — взятии Константинополя турками в 1453 и окончательном падении Византии. В повести выражен провиденциальный взгляд на историю Византии как мировой державы, завершившей цикл исторического развития; благодаря умелому использованию традиционных формул воинских повестей в сочетании с динамичностью рассказа повесть стала образцом для русских сочинений более позднего времени («Казанская история», «Повесть о прохождении Стефана Батория на град Псков»). В начале XVI в. создается Русский Хронограф (см. Хронограф русский), объединяющий изложение всемирной и русской истории (особенно красочны восходящие к византийской стихотворной хронике Константина Манассии рассказы о византийских императорах); в нем о Руси говорится как о преемнице Византии и оплоте православия. Образование централизованного государства способствовало расширению экономических и культурных связей с другими странами, о чем свидетельствуют записки о путешествии в Индию («Хожение за три моря») тверского купца Афанасия Никитина — путевые дневники, отмеченные чертами автобиографизма и лиричности, новыми для древнерусской литературы и характерными для XV в.

Широкое распространение получают занимательные памятники беллетристического характера, как переводные («Сербская Александрия», «Сказания о Соломоне и Китоврасе», «Стефанит и Ихнилат» — византийская переделка арабского памятника «Калила и Димна»), так и оригинальные («Повесть о Дракуле», «Повесть о Басарге»); сюжетное построение этих повестей, отсутствие однозначного истолкования событий сближало их с устными рассказами и народной сказкой; мало связанные с традиционной церковной литературой, многие повести XV в. отражали «бродячие сюжеты», распространенные в западной литературе позднего средневековья и Возрождения. В 1499 создается первый на русском языке свод библейских книг (Геннадиевская библия; составлена в кружке Геннадия Гонзова). Некоторые явления русской культуры конца XV — начала XVI вв. сопоставимы с западноевропейским Ренессансом.

Переход России к абсолютизму сопровождается острой социально-политической борьбой, что способствовало развитию публицистики, в т. ч. и светской, с отчетливо выраженным индивидуальным авторским началом. Литература XVI в. по преимуществу публицистична; деловые послания и «челобитные» превращаются в злободневные памфлеты и политические аллегории; оживленному обсуждению подвергаются секуляризационные мероприятия великих князей («нестяжатели», последователи Нила Сорского, с одной стороны, и Иосифа Волоцкого, защитника монастырского землевладения, — с другой), положение крестьянства (Максим Грек, Ермолай Прегрешный), внутренняя и внешняя политика правительства и вопрос о границах царской власти (Максим Грек, И. С. Пересветов, А. М. Курбский, Иван IV); публицистичностью отличаются также исторические памятники XVI в. («Казанская история», 1564 — 1566; «История о великом князе Московском», 1573, Курбского). Возросшее политическое значение России отразилось в церковно-политической теории «Москва — третий Рим» (впервые сформулирована старцем Филофеем), утверждавшей преемственность Москвы (в качестве духовного центра всего христианского мира) по отношению к завоеванному турками Константинополю («второму Риму»); в 1547 великий князь Иван IV принимает царский титул; в 1589 на Руси учреждается патриаршество. Централизацией культуры во многом объясняются обобщающие литературные мероприятия середины XVI в., регламентировавшие духовную, политическую, правовую и повседневно-бытовую жизнь («Великие Минеи Четьи»; жития русских святых в связи с их канонизацией на соборах 1547 и 1549; «Лицевой летописный свод» в 10 тт.; «Степенная книга царского родословия»; «Стоглав», «Долгострой»); во многих из этих мероприятий принимал активное участие митрополит Макарий. В 1550‑х гг. в Москве появляются первые печатные книги (первая датированная книга — «Апостол» Ивана Федорова, 1564; см. Первопечатные книги).

XVII в. — переходный период от средневековой письменности к литературе нового времени. Литература освобождается от деловых функций, от связей с обрядом, от средневекового этикета. Жанровая система переживает коренную перестройку; преобразуются традиционные жанры (житие превращается в биографию частного человека — «Повесть об Ульянии Осоргиной»), возникают новые жанры и стили (напр., пародийная «смеховая литература»); усиливается сюжетность, развлекательность, изобразительность, в т. ч. за счет фольклора и переводной литературы; расширяется тематический охват.

Бурные исторические события начала века пробудили всесословную активность как в политической и социальной борьбе, так и в сфере литературы. Возникает стремление, наряду с теологическим, провиденциальным объяснением, найти реальные причины исторических событий — по преимуществу в характерах исторических лиц. В сочинениях писателей, рассказывающих о «смуте» (Авраамий Палицын, Иван Тимофеев, С. И. Шаховской), складывается представление об индивидуальном характере, его противоречивости и изменчивости, мотивируемых как свободой воли человека, так и окружением, влиянием внешних обстоятельств; одновременно в исторических сочинениях усиливается авторское начало, делается установка на «самовыражение». В 1‑й половине XVII в. изменяется «география» русской литературы: в Сибири и на Дону слагаются патриотические произведения, посвященные казачеству (Повести об Азове).

Церковный раскол середины века вылился в мощное движение старообрядчества. Оно создало литературу демократического характера; лучший ее памятник, ставший наряду со «Словом о полку Игореве» мировым шедевром, — «Житие протопопа Аввакума» (1672 — 1675) — первое в русской литературе житие-автобиография, проникнутое антиномичностью и трагизмом, сочетающее реальные сцены и фантастику, книжность и просторечие; особым лиризмом отмечена безымянная «Повесть о боярыне Морозовой». Обострение социальных противоречий (его симптомы: «медный бунт», Крестьянская война под руководством Разина, «хованщина»), постепенная секуляризация культуры и распространение грамотности содействовали социальному расслоению литературы и ее демократизации; возникает «литература посада». Пробуждается интерес к частной жизни обычного, ничем не выдающегося человека: книжно-беллетристическая нравоучительная «Повесть о Савве Грудцыне» раскрывала фаустовскую тему о продаже души дьяволу за мирские блага; в стихотворной «Повести о Горе-Злочастии», находящейся на стыке книжных и фольклорных традиций, рассказано о бесталанной судьбе безымянного молодца, персонифицированной в образе Горя.

Меняется историческое повествование; в него проникает явный вымысел (ставший осознанным достоянием русской литературы лишь в XVII в.), вводится любовная интрига («Повесть о Тверском Отроче монастыре», драматичная по ситуации, но по стилю и развязке исполненная «лирического умиротворения»: «на земле мир, в человецех благоволение»). Распространяется «плутовская повесть»; ее лучший образец — «Повесть о Фроле Скобееве», она построена на контрасте динамичного сюжета и искусной разработки характеров. Появляется «демократическая сатира», осмеивающая феодальные порядки и судопроизводство («Повесть о Ерше Ершовиче», «Повесть о Шемякином суде»); приобретает права литературного гражданства «смеховая литература» («Повесть о Фоме и Ереме», «Калязинская челобитная», «Сказание о роскошном житии и веселии») — своеобразный противовес официальной культуре с ее благочестивой и серьезной «душеполезностью», аналогичный «святой пародии» европейского средневековья. Широкую популярность приобретают переводные сборники поучительного («Римские деяния», «Великое зерцало») и развлекательного характера («Истории семи мудрецов», Фацеции), но особенно рыцарские романы из европейских «народных книжек» («Повесть о Бове королевиче», «Повесть о Брунцвике»).

Во 2‑й половине XVII в. усиливается процесс европеизации русской культуры; многовековое воздействие византийской и южнославянской литератур сменяется влиянием западноевропейской литературы через посредство Украины, Белоруссии и особенно Польши. В России подвизалось тогда много литературных деятелей из украинских и белорусских земель (Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий, Димитрий Ростовский). Споры о задачах просвещения России вызвали образование двух партий — грекофильской, или «старомосковской» (во главе с Епифанием Славинецким), и «латинствующих», своего рода «западников» (во главе с Симеоном Полоцким). «Латинствующие» создали в Москве профессиональную писательскую общину. Они перенесли на русскую почву европейский стиль барокко, ставший ведущим стилем московской придворной культуры в последней трети XVII в. В отличие от барокко Запада, барокко в России по своей историко-литературной роли оказалось близким Ренессансу: оно носило просветительский характер, содействовало освобождению личности от средневековых корпоративных связей и процессу секуляризации культуры. Стилю барокко Россия обязана возникновением регулярной силлабической поэзии (Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин) и первого придворного театра (первая постановка 1672; пьесы писали пастор московской немецкой слободы Иоганн Грегори, Симеон Полоцкий, Димитрий Ростовский). Русское барокко не захватывало всего искусства, как на Западе, а являлось лишь одним из его направлений. В процессе усвоения многие черты европейского барокко были стерты — для русского барокко характерна идеологическая и эстетическая умеренность и отсутствие трагического элемента.

Историю древнерусской литературы принято завершать 1700. Однако перестройка русской культуры, связанная с петровскими реформами, не прервала литературного развития. Литература XVIII в. была подготовлена всей предшествующей историей древнерусской литературы. К литературному наследию средневековья многократно обращалась классическая литература XVIII—XIX вв.

Д. М. Буланин.

также:

Литература XVIII века

Литература 1‑й половины XIX века

Литература 2‑й половины XIX века

Литература конца XIX — начала XX вв.

Русская советская литература (1917—1987)

Мировое значение русской литературы

Список литературы в статье Русская литература

Смотреть больше слов в «Литературном энциклопедическом словаре»

РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА. ЛИТЕРАТУРА 1‑Й ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА →← РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

T: 156