Из форм феноменологии, представленных в работах Гуссерля, для Ф. ш. наибольшее значение имела «эйдетическая феноменология», выдвигающая цель возврата «к самим предметам» путем вскрытия и отбрасывания всех нерефлектированных, т. е. принятых до феноменологического описания, предпосылок. Уже у Гуссерля, а еще более у его учеников Г. Абаска и С. Кауфмана выделение эйдосов, наглядных образов высших мыслительных абстракций, приобретает черты, роднящие феноменологический метод с приемами символизации в искусстве и с художественным воображением, ставшим одним из основных объектов исследований Ф. ш. Представители Ф. ш. подчеркивали интенциональность художественного восприятия, т. е. его специфическую направленность на эстетический предмет, конституируемый при этом как целостность, в которой выделяется ряд онтологических слоев и которая благодаря этому функционирует одновременно и как носитель идеального смысла, и как набор чувственно воспринимаемых признаков.
Детально разработанная Н. Гартманом и теоретиками системно-структурного подхода концепция уровней (слоев) (см. Структурная поэтика) была использована немецкими (М. Гейгер, А. Пергер, И. Пфайфер) и польскими (Р. Ингарден, Ю. Клейнер) эстетиками и литературоведами для решения вопроса о способе бытия литературных произведений и для сравнения их структуры со структурой других видов искусства. Гейгер (1928) поставил цель проникновения к первичным феноменам трагического вообще, комического вообще и т. д. с помощью «сущностной интуиции». Ингарден выделяет слои в семантическом плане (уровни слова-знака, значения и образа), оговаривая, что аналогичное расчленение de facto проведено в классических образцах поэтики от Аристотеля до Лессинга.
Значительное развитие Ф. ш. получила во Франции, где феноменологическое описание чаще выливалось в отыскание архетипов (как «первичных феноменов» или комплексов образов), преобладающих у к.-л. писателя или в национальной литературе. Г. Башлар прослеживает у разных авторов эволюцию таких «прафеноменов», как дерево и корни, дом и пространство, вода и огонь; метафор и ассоциаций, связанных с образом женщины в поэзии («комплекс Офелии»). Башларовская «феноменология воображения» (или «синтаксис образов») послужила парадигмой для исследования Ж. Пуле об архетипе «круга» как символа завершенности в искусстве и для очерков М. Бланшо, А. Вашона, Ж. П. Ришара по истории образов, связываемых у разных писателей с пространством и временем. Французские представители Ф. ш. уделили большое внимание анализу образов поэзии С. Малларме и других символистов. В этих работах (Ш. Морон, 1950, 1968; Пуле, 1952; «Мир воображения Малларме» Ришара, 1961) и в «психокритике» Морона заметна тенденция к превращению феноменологической критики в вариант структурального психоанализа. В 40-50-х гг. в ФРГ (Ж. Гебзер, Х. Мюллер, Х. Оппель) и в США получила распространение и другая разновидность феноменологического движения - «морфологическое литературоведение», акцентировавшее в структуре произведения момент целостности, нерасчленяемости и привлекавшее с этой целью «морфологию традиций» Э. Курциуса, учение гештальтпсихологии о несводимости эстетической и других форм восприятия и психической жизни к их элементам. Позднее «морфологическое литературоведение» в основном слилось с Ф. ш., выделяясь лишь интересом к стыковым проблемам психологии и литературоведения. В СССР ряд конструктивных идей Ф. ш. был предвосхищен в 20-х гг. Г. Г. Шпетом, стремившимся уточнить феноменологическую методику введением математизированных формул и показать, каким образом простота и единство художественного восприятия вытекают из сложной и многоаспектной структуры восприятия как «переплетения актов сознания».
В работах В. Грубера, Пфайфера, Ж. Садзика проявилась эволюция Ф. ш. в сторону экзистенциализма и теории интерпретации. Считая художественное произведение завершенным лишь в случае его доведения до уровня восприятия, Ф. ш. привлекла внимание к активной роли читателя как субъекта эстетического восприятия и повлияла этим на становление «новой критики». В Италии идеи Ф. ш. были восприняты под углом интуитивистской эстетики Б. Кроче (работы Л. Анчески по литературе барокко). Монографиями «Феноменология критики» Анчески (1966), «Критическое сознание» Пуле (1971) и др. Ф. ш. внесла свой вклад в изучение истории литературной критики. На недостаточное внимание Ф. ш. к социальному контексту литературы неоднократно указывалось марксистской критикой. В числе позитивных моментов Ф. ш. отмечались: стремление к учету целостности текста на всех уровнях его организации, анализ актуализирующей произведение деятельности читателя или актера (работы М. Дюфрена, Ингардена, О. Беккера, Ф. Кауфмана), требовательность к уяснению методологической позиции критика. Имелись и попытки приблизить эстетику Ф. ш. к социально-историческим темам (Анчески, М. Дюфрен). А. Банфи в Италии в 40-50-х гг., Д. Лекур во Франции в 70-х гг. предприняли шаги по переосмыслению феноменологической критики в соответствии с идеями марксизма.
Литература:
Ингарден Р., Исследования по эстетике, пер. с польск., М., 1962;
Вайда Д. М., Феноменология и литературоведение, в сб.: Теории, школы, концепции, [в. 2], М., 1975;
Was ist Literatur?, Münch., 1981 (есть библ.).
Б. А. Старостин.
Смотреть больше слов в «Литературном энциклопедическом словаре»
одно из течений в немецкой философии права, возникшее после Первой мировой войны на основе философских разр а б о т о к Мюнхенской школы феноменологии (А. Пфендер, А. Райнах, Ф. Кауфман и др.). Ф.ш.п. исходила из различения права и закона, но не ставила задачу дать содержательный критерий правовых законов и отрицала дуализм естественного права и позитивного права, формулируемого в законах и судебных решениях. Представители Ф.ш.п., в традиции объективного идеализма, признавали реальными объективные сущности правовых явлений и отношений, которые, однако, не даны в качестве готового нормативного порядка, объективного естественного права, не зависящего от познающего субъекта. Как явление, право существует только как позитивное право в официальных актах, имеющих сущность права, конкретно формулируется законодателями и судьями. Однако, с позиции Ф.ш.п., законы и другие властные акты могут быть и произвольными; правовыми они являются постольку, поскольку законодателям удается открыть объективную сущность регулируемых отношений, или «природу вещей». В той или иной мере это постепенно достигается во всех правовых системах, ибо во всех этих системах присутствуют общие универсальные понятия, институты и нормы. Особенность Ф.ш.п. проявляется в гносеологическом аспекте правопонимания. Феноменологический метод Э. Гуссерля интерпретируется как «усмотрение» субъектом реальных надындивидуальных сущностей вещей путем «эйдетической интуиции» (греч. еШоз — образ, сущность). Благодаря последней достигается соединение объекта и субъекта, например, ученого- правоведа, и если она направлена на поиск общеобязательных норм, то в сознании рождаются конструкции «эйдетического права», которые, однако, еще не есть право в собственном смысле, пока они не сформулированы в законе. С одной стороны, эти правовые конструкции считаются априорными, но, с другой — аналогично законам математики, они невозможны вне познающего субъекта, которому надлежит открыть их. Тем самым Ф.ш.п. подчеркивает определяющую роль юриспруденции в правотворчестве: открытие априорных правовых конструкций — это не властно-волевой процесс коллективного законотворчества, а элитарный высококвалифицированный труд, выходящий за рамки рационально-эмпирического познания. После Второй мировой войны идеи Ф.ш.п. получили развитие за счет соединения гносеологии Мюнхенской школы с феноменологической аксиологией М. Шелера и Н. Гартмана, получившей название «материальная ценностная этика». Распространение последней было характерно для послевоенной Германии как реакция на неокантианский ценностный формализм и релятивизм. В этой аксиологии феноменологический тезис об «идеальном бытии сущностей» интерпретировался как бытие объективных идеальных ценностей. Этим ценностям приписывалось не только бытие, независимое от сознания, абсолютная вневременная значимость, но и обязывающая нормативность: когда они познаются посредством «ценностного чувства», то приобретают качество долженствования, связывающее познающего субъекта. Применение «материальной ценностной этики» в философии права позволило сформулировать содержательный критерий правового характера законов; за образец были взяты ценности европейской правовой культуры, основанные на христианской этике и идеологии естественных прав человека. Эти ценности рассматривались не как исключительная особенность европейской культуры, а как абсолютные, впервые открытые европейским правосознанием и проявляющиеся в менее развитых правовых культурах, хотя и в разной мере. В.А. Четвернин ... смотреть
направление правовой мысли XX в., опирающееся на феноменологию (одно из течений субъективного идеализма). Основные представители: А. Рейнах, Ф. Кауфман, Г. Кониг, К. Коссио. Ф.ш.п. претендовала на преодоление неокантианского идеализма, господствовавшего в западной науке права в начале XX в. С позиции этой школы право имеет свою онтологическую основу независимое от законодателя бытие. Идеальная основа *эйдос* права не реальные общественные отношения, социально-экономический и политический строй общества, а особый мир *бытия правовых понятий и норм*. Сложный процесс отражения социальных отношений, интересов, целей в правовых нормах в результате сознательной целенаправленной деятельности правотворческих органов изображается представителями Ф.ш.п. как *угадывание* законодателем или судьей уже готовых, сложившихся правовых моделей.... смотреть
- направление правовой мысли XX в., опирающееся на феноменологию (одно из течений субъективного идеализма). Основные представители: А. Рейнах, Ф. Кауфман, Г. Кониг, К. Коссио. Ф.ш.п. претендовала на преодоление неокантианского идеализма, господствовавшего в западной науке права в начале XX в. С позиции этой школы право имеет свою онтологическую основу - независимое от законодателя бытие. Идеальная основа - "эйдос" права - не реальные общественные отношения, социально-экономический и политический строй общества, а особый мир "бытия правовых понятий и норм". Сложный процесс отражения социальных отношений, интересов, целей в правовых нормах в результате сознательной целенаправленной деятельности правотворческих органов изображается представителями Ф.ш.п. как "угадывание" законодателем или судьей уже готовых, сложившихся правовых моделей.<br>... смотреть
направление буржуазной правовой мысли 20 в., опирающееся на феноменологию (См. Феноменология). Основные представители – А. Рейнах, Ф. Кауфман, ... смотреть