ХРИСТИАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

ХРИСТИА́НСКАЯ ЛИТЕРАТУ́РА, литература раннего христианства (I—IV вв. н. э.), созданная представителями различных народов Средиземноморья, преимущественно восточного, и прилегающих к нему областей.

Роль этнических перегородок в развитии Х. л. минимальна, что отвечает космополитическому быту Римской империи и христианскому принципу: «нет ни эллина, ни иудея, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (новозаветное «Послание к колоссянам», 3, 11). Господствующий язык этой литературы — древнегреческий, ставший языком международного общения еще в эпоху эллинизма (неклассич., разг. наречие — койнэ); образец сакрального стиля дает выполненный эллинизированными иудеями перевод Ветхого завета на койнэ — т. н. Септуагинта. Однако родным языком первых приверженцев христианства в Палестине был арамейский, использовавшийся еще в ветхозаветной Книге Даниила; его северовосточный диалект развивается в литературный язык (т. н. сирийский, см. Сирийская литература). С III в. появляется Х. л. на латинском языке см. (см. Латинская литература). Участие других языков (коптского, армянского и т. д.) уже знаменует переход к новой, византийской эпохе. Социально-культурный контекст Х. л. — заключительная фаза античности (см. Греческая древняя литература).

История Х. л. открывается текстами Нового завета (см. Библия). Начальной поре принадлежат также: «Послание к коринфянам» (кон. I в.), приписываемое Клименту Римскому, — энергичный призыв к церковной дисциплине и организации; 7 посланий к различным адресатам, написанных около 110 в ожидании собственной казни Игнатием Антиохийским; восторг перед мученической смертью, бурное вдохновение поразительно ярких, избыточно метафорических и ритмизированных мест необычно сочетается в них с принципиальным равнодушием к литературной форме; «Пастырь» некоего Гермы, возникший в Риме (ок. 150), представляет собой назидательные увещания, притчи и виде́ния, раскрывающие — в противоположность героическому тону Игнатия — внутренний мир простосердечного и чувствительного «маленького человека». К этому же времени относятся первые дошедшие образцы церковной гомилии (проповеди за богослужением): т. н. второе послание к коринфянам, дошедшее под именем Климента Римского, но в действительности принадлежащее середине II в., и открытая в 1940 пасхальная гомилия Мелитона Сардского (около 166) — очень яркий образец ритмической прозы в духе азианизма, предвосхищающий приемы византийской гимнографии (см. Тропарь, Кондак).

Перечисленные выше жанры связаны с внутренней жизнью христианских общин; необходимость утверждать свою веру во враждебной внешней среде языческого мира вызывает к жизни апологетику — литературную защиту христианства от ходячих обвинений, полемику против язычества и иудаизма, пропаганду, обращенную к «чужим», иноверцам. Апологеты стремились доказать совместимость христианства с культурой и его лояльностью по отношению к государству, часто смягчая острые углы, акцентируя в христианстве черты сходства с популярным философским идеализмом: критика языческой мифологии, признание единого духовного принципа за многообразием явлений мира, требование к человеку подчинить свою телесную природу духу. Эта линия представлена Юстином Философом (ум. ок. 165; две апологии, адресованные властям, «Разговор с Трифоном Иудеем» — защита христианства против иудаизма), Климентом Александрийским (ум. ок. 215). В сочинениях «Увещание к эллинам», «Воспитатель», «Строматы» и др. дана высокая оценка греческой философии как подготавливающего источника христианской истины, утверждается гармония между верой и знанием; многочисленные выписки из языческих авторов приводятся как «свидетельства» в пользу христианства.

Примирительная позиция по отношению к философской культуре приводит к зарождению самобытного философского творчества на христианской почве, уже не вмещающегося в границах апологетики как таковой; первый христианский философ, стоящий на одном уровне со своими лучшими языческими коллегами, — Ориген (ок. 185—253 или 254; философский трактат «О началах» и возражение языческому критику христианства Цельсу — вершина апологетического жанра). Другая линия в апологетике II—III вв. характеризуется более агрессивной и нетерпимой позицией перед лицом классической культуры. Она представлена Татианом («Речь к эллинам», после 165), Тертуллианом, одним из первых представителей Х. л. на латинском языке, и латинским ритором Фирмиком Матерном, писавшим уже после победы христианства («О заблуждении языческих видов богопочитания», 346—48 гг.).

Сменившая апологетику патристика занимает срединное положение между ранней Х. л. в собственном смысле и средневековыми литературами, которым она дала авторитетные образцы «высоких» сакральных жанров. Она развивается еще на почве позднеантичной цивилизации и впервые в истории Х. л. полностью усваивает все богатство возможностей старой греко-римской словесной культуры; но с этим старым богатством она соединяет новую, невозможную ранее проникновенность. «Золотой век» патристики — IV в., когда христианство только что было признано государством и открылась возможность для культурного строительства под эгидой церкви, а раннесредневековая варваризация культуры еще не возобладала. На греческом Востоке следует отметить церковного историка Евсевия Кесарийского, Афанасия Александрийского — видного теолога, вошедшего в историю литературы прежде всего своим жизнеописанием египетского отшельника Антония (к которому восходит мотив «искушения св. Антония»), но прежде всего Василия Великого (Кесарийского), подчинившего конкретным целям христианского «учительства» риторическую технику т. н. софистики второй и основавшего своими проповедями о 6 днях сотворения мира продуктивную традицию средневековых «шестодневов», его друга Григория Назианзина (Богослова), тоже мастера риторической прозы, поэта-лирика (в античных формах), автора двух автобиографических поэм, и особенно Иоанна Златоуста, лучшего церковного оратора всех времен (см. Византийская литература). На латинском Западе Амвросий Медиоланский (ум. 397) закладывает основы новой, силлабической поэзии церковных гимнов; Евсевий Иероним (ок. 347—419 или 420), оставивший интереснейшее эпистолярное наследие, создает латинский перевод Библии (т. н. Вульгата), оказывавший влияние на западноевропейскую литературу в течение многих веков; наконец, Августин Блаженный, самый большой писатель патристической эпохи, в своей «Исповеди» дает автобиографию души, раскрывая свое внутреннее становление от детских лет до утверждения в ортодоксальном христианстве, а в монументальном трактате «О граде божием» — уникальную по своей широте и продуманности мистическую философию истории.

На границе Х. л. стоит литературная продукция гностицизма (открытые в 1945 — 1946 в Наг-Хаммади коптские переводы текстов II в. — «Евангелие истины», «Евангелие от Фомы», «Евангелие Филиппа» и др. — медитативная проза мистических поучений). К гностикам примыкает Вардесан (Бар-Дайшан, ум. в 222), первый заметный представитель сирийской литературы. Особое значение имеет плодовитая литература анонимных и псевдонимных апокрифов, вызывавшая церковное осуждение или хотя бы недоверие, но упрямо сохранявшая свои позиции в духовной жизни массового читателя даже много позднее, в средние века. Беззаботно перемешивая христианский и внехристианский сюжетный и идейный материал, широко вводя в письменность фольклорные мотивы и разговорные обороты, полностью порывая с классической традицией, эта область Х. л. вырабатывала устойчивые структуры, каноны и штампы, унаследованные не только средневековыми литературами, но жившие в фольклоре христианских народов вплоть до нового времени (например, в русских духовных стихах).

Издания:

Patrologiae cursus completus, ser. Graeca, ed. J.-P. Migne, v. 1 — 166, Petit — Montrouge, 1857 — 1866 (Pg).

Литература:

Аверинцев С., На перекрестке литературных традиций, «ВЛ», 1973, № 2;

История всемирной литературы, М., 1983, т. 1, раздел II, гл. 9;

Harnack A., Geschichte der altchristlichen Literatur bis Eusebius, Bd 1—2, 2 Aufl., Lpz., 1958;

Cross F. L., The Early Christian Fathers, L., 1960;

Quasten J., Patrology, v. 1—3, Utrecht — Antw., 1950 — 1960;

Altaner B., Stuiber A., Patrologie. Leben, Schriften und Lehre der Kirchenväter, 7 Aufl., Freiburg — Basel — W., 1966.

С. С. Аверинцев.